- Сергей, в недавнем телевизионном интервью вы признались, что в вашей жизни «кроме театра нет ничего». Скажите, сегодня, с тех пор, как вы вступили на должность художественного руководителя, с какой стороны вам открылся театр? 

- В этом вопросе нужно учитывать один важный момент – это работа с людьми. Как говорил режиссер Михаил Буткевич, сделать спектакль невероятно сложно, потому что ты работаешь с людьми, а люди, как правило, имеют свойство заболевать, забывать, забулдыжничать. И, отвечая на ваш вопрос, с какой стороны мне открылся театр, скажу так: театр – это огромная машина с кучей людей, с которыми необходимо работать, находить общий язык и даже ругаться. Здесь нюансов много. Но важнее другое – в театре должна быть команда, и эту команду мы сейчас пытаемся формировать. 

- Когда вы вступили на новую должность, вы сказали, что оправдывать чьих-то надежд не хотите, а просто хотите, чтобы актеры и зрители начали вести полноценную художественную жизнь. Что это означает? 

- Это означает, что я хочу, чтобы у актеров была осмысленность по отношению к своей профессии, когда работа над спектаклем не просто галочка в рабочем портфолио, а важный отрезок жизни. Хочу, чтобы актеры выходили на сцену со своей болью, с вопросами к зрителям и к самим себе. Мы, актеры и режиссеры, не должны становиться на место пастырей, чтобы учить чему-то людей. На это у нас нет никакого морального права. Мы, как и зрители, ровно такие же люди, которые подвержены различным искушениям и думам. И мне хочется, чтобы актеры честно признавались в этом на сцене, о том, что у нас у всех проблемы одинаковые, и что решать их мы можем только вместе общими усилиями. 

 

- То есть вы хотите сказать, что сегодня для многих, как для зрителей, так и для актеров, поход в театр – это просто галочка напротив прожитого дня? 

- Да, сегодня, к сожалению, для многих это так и есть. А я бы хотел, повторюсь, чтобы зрители и актеры нашего театра начали вести осмысленную жизнь, чтобы каждый понимал, чем мы все в театре занимаемся. 
Знаете, что я терпеть не могу? Когда слышу, как кто-то из актеров говорит «Я пошел в театр работать». Понимаю, это звучит пафосно и, может быть, даже неправильно, но слово «работа» никак не соотносится у меня с театром! Лично для меня театр это не работа, это все-таки служение театру. Да, фраза избитая сама по себе, но я считаю, это самое верное определение в данном случае. 

- Что нужно сделать, чтобы отношение зрителей и актеров изменилось к театру? 

- Должен присутствовать труд души. Для этого сегодня мы стараемся делать качественные, честные спектакли.

 

- За последние полгода на сцене Русского театра вы, как режиссер, поставили два новых спектакля – «Фронтовичка» и «Дежавю». Эти спектакли резко выделяются из прежнего репертуара театра. Хотя бы формой подачи, непривычной для нашего зрителя. Можно сказать, что таким образом вы в какой-то степени рискуете? Вдруг зритель не поймет и не примет? 

- Безусловно, я рискую. На мой взгляд, постановка спектакля – это всегда лотерея. Ты никогда не знаешь, что в итоге получится. Чем я оправдываю подобный риск? Я просто ставлю себя на место зрителя. Я, собственно, и есть зритель. Недавно разговаривал с женой и понял вот что: я совсем не тоскую по Москве как таковой (прим. ред. – Сергей  окончил Московскую режиссерскую магистратуру школы-студии МХАТ и ЦИМа), а тоскую по Москве театральной, по раздвинутому занавесу, когда ожидаешь увидеть то, что тебя удивит, когда ждешь чуда. И вот к своим новым постановкам в театре я отношусь так же – с тем, чтобы не оправдывать ожиданий зрителя. Пусть лучше зритель придет в театр и удивится. 

- Совсем скоро, 13 и 14 ноября, зрителю предстоит еще раз удивиться, потому что вы готовите новый спектакль «Анатэма. Посвящение кино» по пьесе Леонида Андреева. Почему ваш выбор пал именно на это произведение? 

- С этой пьесой я познакомился давно, когда еще был студентом Академии культуры. «Анатэма» - это некая библейская история. Она меня сразу затронула. В ней поднимаются такие вопросы, как «Где заканчивается добро и превращается в зло?», «Сколько можно делать добра и во что оно выливается?», «Когда зло начинает быть добром?». Сложно ответить, почему я выбрал именно это произведение. Просто есть вещи, которые попадают в тебя, как, например, музыка. Так и с этой пьесой. Она попала в меня, и мне захотелось поставить ее на сцене.

 

- Нельзя не отметить, что жанр у нового спектакля необычный для театра – хоррор. Если в кинематографе это фильмы ужасов, то, что значит хоррор на театральной сцене? 

- Безусловно, жанр хоррор присущ в первую очередь для кино. В театре он приобретает другие формы и средства выражения. Если в кино, например, убрать устрашающую музыку, что получится? Получится бред. На театральной сцене работают совсем другие законы. Уберешь музыку – откроется другой смысл. Всех секретов я сейчас не буду раскрывать, но ужасаться будет чему. 

Подзаголовок «Посвящение кино», как и выбор жанра спектакля, не случайны. В новой работе мы обращаемся к кинематографу, к двенадцати культовым кинорежиссерам различных временных периодов, которые имели абсолютно противоречивые позиции в жизни, но которые так или иначе пытались разобраться в жизни. Двенадцать режиссеров, как двенадцать апостолов, через которых будем пытаться находить ответы на вечные жизненные вопросы. 

Невозможно всего сейчас рассказать вам, нужно просто прийти в театр и увидеть то, что мы приготовили. Если бы я мог объяснить в трех словах, о чем наш спектакль, то его и делать не стоило бы. Спектакль – это не тезисы. И то, что увидит в итоге зритель, будет зависеть только от него самого, от его личного жизненного опыта, от чувственного опыта, от его ассоциаций, культурного и культурологического фона. Так что этот спектакль для каждого будет свой. 

- Предугадать успех нового спектакля невозможно, но, на ваш взгляд, в чем главный залог хорошей, достойной работы? 

- Я не могу гарантировать успех спектакля, но могу гарантировать одно: новый спектакль - это не халтура, это честная работа. По-моему, в этом и есть залог хорошей, качественной работы. 

- Сергей, откуда вы находите силы и вдохновение для новых постановок? Все же «Анатэма. Посвящение кино» это будет третья ваша работа за последние полгода. 

- С силами, признаюсь, дела обстоят сложнее (улыбается). Что касается вдохновения… Не знаю, откуда оно у меня берется. Наверное, просто потому что я живу театром. А еще есть не покидающее меня ощущение, что надо, надо ставить новые спектакли, вот и все.