Как актеры в Улан-Удэ победили рак любовью

Опубликовано:
2020-11-04 11:54:00

Артуру диагностировали рак, когда Светлана ждала ребенка.

Артур Шувалов и Светлана Полянская — одна из самых ярких актерских пар в Улан-Удэ. Долгие годы ребята работают бок о бок на сцене Русского драмтеатра, а пару лет назад сменили статус с «коллег» на «возлюбленных».

Недавно в их семье произошло пополнение — на свет появился малыш, Лев Артурович. Но это сейчас они счастливые родители, однако еще недавно им пришлось пережить страшное — Артуру был поставлен диагноз «рак».

Что чувствовали артисты, когда узнали о болезни, какой путь прошли и как любовь помогла им выстоять и победить смертельный недуг — в нашем материале.

Артур

Все началось 2 февраля, в этот день я нащупал странную точку на теле. Обычно же к таким вещам относишься: «Ай, само рассосется!». Но тут каким-то чутьем решил, что нужно идти к врачу, было ощущение, что надо проверить. Ближайшая запись была только через месяц. Ждать не хотелось, пошел на УЗИ в частную клинику. И тогда стало ясно: это опухоль, только непонятно: злокачественная или доброкачественная. Требовалось срочно сдать анализы на онкомаркеры и, возможно, лечь на операцию. Помню, приехал домой, позвонил другу. Как потом выяснилось, он сообщил нашему общему приятелю, и они на пару решали, как меня лечить и куда отправить. Вот что называется друзья! Потом рассказал Свете. Она, конечно, плакала, я сам был в шоке. Но собрался с мыслями и решил, что умирать не собираюсь. Если сейчас впасть в депрессию, то будет совсем худо. Мне кажется, я тогда за несколько часов пережил все стадии — от отрицания до принятия. Погуглил информацию, почитал разные истории и на следующий день прошел обследование. Пока ждал результатов, еще консультировался, один из специалистов сразу дал прогноз, что новообразование скорее всего «нездоровое», и его надо вырезать. Действительно, показатели оказались превышены в 12 раз.

В тот момент была одна цель — как можно быстрее попасть на хирургический стол. И, честно скажу, не обошлось без звонка друга, одного влиятельного человека. Поэтому в моем случае я очень скоро оказался в онкологическом диспансере Республиканской больницы имени Семашко. Уже там врач, только посмотрев анализы и выписки, велел ложиться под нож. 11 февраля меня госпитализировали, а 12-го буквально за час с «копейками» прооперировали. С момента обнаружения до удаления опухоль выросла с 21 до 23 мм в длину и с 1,4 до 14 мм в ширину. Всего за 10 дней. Думал, что все позади. Но онкомаркеры все равно «подпрыгнули» в десятки раз, что грозило новой опухолью. Поэтому мне были назначены четыре курса химиотерапии. Так началась моя долгая «эпопея».

Химиотерапия — крайне неприятная процедура. Сложно подобрать слова, чтобы описать, насколько жуткое это место — отделение химиотерапии. Атмосфера отчаяния царит, безысходности. Это тяжелые процедуры, тебе физически плохо. Со мной в палате лежал мужчина, мы с ним старались и сами не унывать, и других подбадривали. Шутили постоянно, придумывали клички себе и соседям. Моего новоиспеченного приятеля с удаленным копчиком окрестили «Хвостом», другого мужчину с вырезанными связками — «Вокалистом», третьего, с заклеенным глазом, прозвали «Прицелом». Мне приносили по две-три капельницы, мужики шутили: «Ни фига у тебя «виноград»!». А что еще остается? Потому что, конечно, тобой в какой-то момент овладевает паника. Я говорил лечащему врачу: «А что, если мне не помогут? Все, багульник охранять?». А она отвечала: «И вас вылечат!».

Театр был закрыт из-за карантина. Я даже в чем-то благодарен коронавирусу, так как не смог бы работать и лечиться одновременно. С десяти утра и до пяти-шести вечера лежал под капельницами — по три литра разных растворов, серьезных и дорогих препаратов. А затем отпрашивался у врачей и шел домой. Света тогда была беременна, но, несмотря на свое положение, ухаживала, исполняла все мои прихоти. Однажды у нее начала болеть нога, как оказалось, образовался тромб. Она добралась до частной клиники, а оттуда отправилась в РКБ. Помню, отвез ей вещи, вернулся в нашу опустевшую квартиру и тем же вечером у меня стали выпадать волосы. Уже на втором курсе «химии» изменились вкусовые ощущения. После четвертого курса появилось отвращение к еде, неприятие к воде. О прохождении пятого и шестого курсов страшно было подумать. Счастье, что я обнаружил рак на «суперранней» стадии, и он хорошо поддался лечению.

Все это время я старался не впасть в отчаяние. Переживал не столько за себя и Свету, сколько за нашего ребенка. Наверное, активизировались внутренние ресурсы, и мозг «фильтровал» негативные эмоции. Сейчас пережитое вспоминается, как огромное приключение, которого не пожелаешь никому. Знаю точно: не опускать руки и верить в то, что ты победишь болезнь, тем более если рядом любимые люди, которым ты нужен живой.

Светлана

Когда Артур мне сказал, я испытала дикий ужас. Я совершенно не понимала, что предпринять, куда идти и что делать. Сбывался страшный кошмар: в мою семью пришел рак. В голове мелькнула мысль: «А вдруг это фатально?». Плакала — от бессилия, что ты ничем не можешь помочь, от страха за любимого, от того нарастающего чувства отчаяния. Но Артур вдруг сказал: «Слушай, перестань. Я собираюсь портить твою жизнь очень долго». Пожалуй, с этого момента началась наша борьба за его жизнь.

Мы знали размер образования, но не знали стадию. Больше всего я боялась метастаз. Когда сказали, что их нет, выдохнула. Вместе с тем осознавала, что предстоит нелегкий период: операция и химиотерапия. Нам помогали моя мама и мама Артура, они поддерживали нас — как морально, так и финансово. Я рада, что Артуру так быстро сделали операцию, если бы не помощь директора театра Натальи Николаевны Светозаровой, он попал бы на прием к онкологу только в начале марте, и кто знает, когда бы смог прооперироваться. А опухоль так быстро увеличивалась, что могла бы за это время «прорасти» в брюшную полость. И это просто колоссальное везение, если бы позже...

Я была, что называется, «глубоко» беременна, но играла в спектаклях еще в феврале. А в марте и мое здоровье подкосилось — внезапно заболела нога. В клинике врач диагностировал «острый восходящий тромбофлебит» и не выпускал меня из кабинета до приезда скорой. «Может, обойдемся уколами и капельницами?» — предложила я. «Летальный исход устроит?» — поинтересовался молодой хирург. Так я попала на экстренную операцию, а Артур проходил очередную «химию».

Много читала о том, насколько «жесткой» бывает эта процедура, очень переживала, как Артур ее перенесет. Я все ждала, когда выпадут волосы. Муж не хотел, чтобы они сыпались «клочками в суп», дескать, так себе зрелище, поэтому побрился «под ноль». Сказать, что в это время было сложно, ничего не сказать: я периодически госпитализировалась с тромбом, Артур проходил лечение, вокруг сплошной коронавирус, который добавлял напряженности, дистанционное обучение у старшего сына. Казалось, проблемы, как снежный ком, валятся на нас. Когда лежала в больнице, ревела белугой на деревянной коробочке около лифта и думала: «Когда же это закончится?». Мечтала не слышать посторонних голосов, не делать уроки по Интернету, а очутиться возле мужа дома.

Сильнее всего переживала за малыша внутри. Как сумасшедшая, прислушивалась к его движениям. Предрасположенность к тромбозам могла обернуться плачевно. Но я стойко носила компрессионные чулки, переносила медицинские манипуляции, а Лев выдержал выпавшие испытания и оправдал свое имя. К происходящему примешивался маниакальный страх подхватить коронавирусную инфекцию, да и любую заразу, смертельную для онкобольного. Мы надевали маски и перчатки, обрабатывали антисептиками и санитайзерами дверные ручки и каждую вещь, принесенную в квартиру.

Человеческая память обладает удивительным свойством — стирать плохое и оставлять хорошее. Поэтому сейчас, когда все позади, многое позабылось. Но мы вынесли из всего этого главное — когда любишь человека, сопереживаешь ему, оттягиваешь боль на себя. Наверное, любовью спасли друг друга, черпали вдохновение друг в друге. И сейчас у нас на память остались фотографии с выписки, где зареванная мать, полулысый отец с полуотросшей бородой и крохотный конвертик в руках. Но тем они и бесценны — мы живы, здоровы и счастливы.

 

Роксана Родионова, «Московский комсомолец в Бурятии», 04.11.2020

В ближайшее время спектакль не состоится, следите за афишей.