На сцене, как в жизни: Нина Туманова о работе над ролью, экспериментах и настоящем артисте

Опубликовано:
2019-04-03 11:35:00

27 марта Международный день театра. Его отмечают все, кто причастен к театральному искусству, кто самоотверженно служит сцене, кто выходит к зрителю и несет прекрасное. К ним принадлежит Нина Туманова, народная артистка России, лидер культуры-2017, актриса Русского драматического театра им.Н.Бестужева.

Она более 50 лет в профессии, 42 года в труппе Русского театра. За годы служения ею было сыграно более 95 ролей. И все они яркие, запоминающиеся, любимые зрителями. Кто из улан-удэнской публики не помнит ее Настю в «Разрыв-траве», Медею в одноименном спектакле, королеву Елизавету в «Марии Стюарт», Раневскую в «Вишневом саде», миссис Бейкер из «Этих свободных бабочках».

И сегодня Нина Туманова активно занята в репертуаре – старуха-процентщица в «Преступлении и наказании», Сура в «Анатэме. Посвящение кино», Анфуса Тихоновна в «Волках и овцах», Герцогиня Йорк в «Ричарде III». Актриса полна сил и энергии, она наравне с театральной молодежью готова участвовать в проектах и творческих лабораториях. И даже если не занята, то не пропускает премьер коллег. И в день театра Нина Туманова стала героиней этого материала.

– Нина Константиновна, вы довольны, как сложилась ваша творческая карьера? Хотели бы что-то изменить?

– Нечего гневить Бога или жаловаться, я довольна своей актерской судьбой, ролями, которые мне довелось сыграть. Изменила бы, наверное, отношение к некоторым вещам. Благодаря вере, я пересмотрела многое в жизни, изменился внутренний фокус. Были эмоциональные всплески, в театральной жизни без них не обойтись. И тогда напрягалась я, напрягалась муж (актер Сергей Рыжов – прим.авт). Помню, идем мы из театра, я возмущаюсь: «Как! За что!? Какая несправедливость!?» А надо, наоборот, относиться с радостью и благодарностью. Актер – эмоциональная, сложная профессия. Каждый раз нужно, выходя к зрителю, сдавать экзамен на профпригодность. Но это и интересно.

– Что для вас значит артист?

– Я считаю, что артист – это человек с активной гражданской позицией. Артисту важно не просто раскрыть себя на сцене, а через свою роль, маленькую жизнь на сцене донести до зрителя гражданскую позицию, отношение к моей стране, к человеку вообще. Это очень важно. Тем более у актера есть такая возможность. Удивительно, я родилась на Алтае в Заринске, где не было театра, я его никогда не видела, был только радиоприемник и передачи «театр у микрофона», не было телевизора, но я мечтала стать юристом или артистом. Сейчас понимаю, что это потребность высказать свою жизненную, человеческую позицию.

– Известно, что Сергей Левицкий требовательный режиссер. Как вам удается выдерживать его темп?

– Конечно, непросто. Изменился даже порядок репетиций: раньше утром репетиция, потом отдых, вечером спектакль. Например, «Анатэму» мы репетировали с утра до вечера. Наверное, молодым проще мобилизоваться, легче перестроиться. Я была поражена тем, что, когда вечером приходила в свою комнату, чувствовала ее обиду. Я не фантазирую, я ощущала атмосферу отталкивания. И после премьеры мне было приятно, что я выдержала этот процесс.

– Вам нравится с ним работать?

– Для меня один показатель, если человек отдается и работает, – я буду с ним. Мне нравится его работоспособность.

– Где черпаете силы?

– В любопытстве и горячем желании всегда учиться! Мне интересно даже то, что не связано с театром. Недавно смотрела программу про плотины. В ней рассказывали о том, что некоторые исчерпали свои ресурсы и что может случиться с городами, которые стоят по течению рек. Это все безумно интересно. Я люблю историю, познаю по крохам религию – вся культура вышла из нее.

– Вы готовы к театральным экспериментам, не боитесь нового?

– Нет, я спокойно отношусь к экспериментам. Единственное, чего я не приемлю – это мата на сцене, на репетициях. И это не ханжество мое, не то, что я смотрю свысока. Я росла в простой семье, папа был бригадир строительной бригады, но у нас никогда не было мата. Мат портит человека, внутренне «калечит» его, изменяет его судьбу. Такого новаторства я не хочу. А так, конечно, готова к изменениям. И болезненно отношусь, если не могу понять роль, страдаю от этого, мучаюсь. Но буду пробовать, стараться понять режиссера.

– Какие спектакли Русского театра вы могли порекомендовать?

– Конечно, «Фронтовичка», «Пьяные» мне нравятся, «Любовь людей», «Вдох-выдох» – хороший спектакль, «Смерть Тарелкина», «Волки и овцы». Недавно я посмотрела два спектакля приезжих звезд. И хотя хорошие артисты, это невозможно было смотреть! Ни режиссуры, ни пьесы, ни темы. А зрителей полный зал, и они, словно завороженные. И я смотрю на своего улан-удэнского зрителя, которого безмерно люблю и уважаю, и не понимаю, как можно это смотреть, затаив дыхание, на какие изыски можно купиться? Наши спектакли намного интереснее, и я сейчас это говорю не потому, что это наши спектакли. Приезжают и хорошие спектакли, например, были прекрасные постановки с участием Алисы Фрейндлих, Владимира Меньшова, Веры Алентовой, Татьяны Васильевой.

– Какие роли, из тех, что вы сейчас играете, вам нравятся?

– Я работаю с удовольствием и в «Ричарде III», и в «Анатэме», и в «Преступлении и наказании». Роли разные, интересные. Трудно, конечно, когда спектакль идет редко, тем более, если он новый и роль сложная. Но стараюсь постоянно работать над ролью.

– Каким образом?

– Помогает видео. Например, в «Анатэме» за твоей спиной – столько персонажей, действий, а ты ведь не видишь, что позади тебя делается, сколько там действующих лиц. И запись помогла что-то по-другому понять, поставить перед собой новые задачи. Конечно, работа идет, если не удовлетворен сценой, репликой, я разбираю слова партнера, что он мне говорит, что я внутренне от него получаю, это постоянный процесс.

– А что делать, если роль не нравится?

– Это профессия, артист не имеет права отказаться от роли. Твоя задача полюбить, понять и принять роль. У меня было такое со спектаклем «Уступите место завтрашнему дню». Я впервые услышала этот спектакль с Раневской и Пляттом по радио, когда готовила ужин. И тогда слезы просто ручьями катились в еду. Потом посмотрела в записи. Это вершина, что сделала Раневская, при этой наивности, детскости, такой трагизм. И когда пьесу решили ставить у нас, я думала меня, не назначат, а когда увидела распределение, хотела идти отказываться. Но когда начали работать, и я поняла, что это другая форма, я была благодарна режиссеру Тадасу Монтримасу. В этом спектакле работала с таким наслаждением, хотя мне было сложно с моей пластикой. Но я была счастлива, что этот спектакль решен по-другому.

– Как вы относитесь к наградам, званиям?

– Раньше после премьеры мы собирались в фойе и обсуждали спектакль. И те артисты, кто не был занят, высказывали свое мнение о работе. И с одной стороны, это был жесткий момент, порой были нелестные отзывы, интриги, но были и очень полезные вещи. Когда тебя оценивают твои коллеги, – это дорогого стоит. Настоящий актер – человек – всегда похвалит работу другого артиста, даже если относится к нему самому не очень хорошо. А награды – может они и немного дают, но очень поддерживают артиста.

– Были ли у вас забавные случаи на сцене?

– Много. Однажды играю Чехова, поцелуй с героем, и у меня падает нижняя юбка. А это не комедия, Чехов, любовная сцена... Я ему шепчу: «иди, скажи, чтобы выключили свет, у меня юбка упала». Он идет за кулисы, и тут помреж на весь зал, а критики московские сидели: «Электроцех, вырубите свет, у Тумановой юбка упала».

– Что бы вы пожелали молодым артистам в День театра?

– В первую очередь, требовать с себя, не стоять на месте, все время думать, работать, размышлять, быть в душевном тренинге, быть в гуще событий, знать жизнь и быть наблюдательным!

– Спасибо за беседу!

 

«Аргументы и факты», 27.03.2019

В ближайшее время спектакль не состоится, следите за афишей.